— Я думаю взять его на неделю, — сказал он. — За это время я, наверное, узнаю, нужен ли он мне постоянно и могу ли я себе это позволить… Как это сделать?
— Когда нам попадется Бюро Обслуживания, я представлю им чек на семь фунтов, сэр. Это все, что требуется.
— Отлично. А как насчет ленча? Я проголодался.
Она провела его по Стрэнду к ресторану, который назывался «У Нино». Это заведение, как с некоторым удивлением отметил Маркхэм, очень напоминало маленький ресторан двадцатого века — с едой, выставленной на витрине, вязаными скатертями, деревянными стульями, старомодным неоновым освещением и официантками, которые носили обычные форменные платья, а на лица напускали немного мученическое выражение, которое он так хорошо помнил.
На какой-то момент все это ошарашило его, и он встал как вкопанный, оглядываясь вокруг с открытым ртом, почти готовый поверить, что он наконец избавился от фантастических видений и теперь в безопасности в своем мире. Потом он увидел, что официантки — андроиды, и понял, что Марион-А привела его в стилизованный ресторан.
Она улыбнулась:
— Я подумала, что вам понравится здесь, сэр. Мне подождать вас в геликаре?
Маркхэм удивленно посмотрел на нее, потом спохватился:
— Марион, если вы поедите со мной, это доставит вам много неприятностей? Я имею в виду последствия.
— Нет, сэр. Это очень простая операция.
— Тогда я был бы рад, если бы вы составили мне компанию, — сказал он робко. — Я еще чувствую себя не совсем уверенно… Странно, да?
— Это вполне понятно, сэр. Вы быстро привыкнете.
Маркхэм выбрал столик у окна, посмотрел меню и заказал такой ленч, какой он мог бы заказать сто пятьдесят лет назад.
Хотя ресторан находился в Вест-Энде, в зале было не больше десятка посетителей. С любопытством оглядевшись, он увидел, что не один он сидит здесь с андроидом. Через два столика от него обедала необычайно привлекательная женщина, а ее персональный андроид вертел в руках чашку с кофе; в дальнем конце зала мужчина и женщина, несомненно находящиеся в близких отношениях, оба привели с собой своих андроидов. Маркхэму это показалось нелепым.
Он осматривался, пытаясь понять, что за люди окружают его в этом новом веке, — люди, чья этика так же чужда ему, как этика бразильского охотника за головами, люди, ведущие паразитический образ жизни, лишенные какой бы то ни было ответственности и возможности решать свою судьбу. Если не обращать внимания на некоторую необычность их одежды и несколько лучшее физическое развитие, они выглядели совершенно нормальными и — трудно подобрать другое слово — расслабленными. В нем росло чувство замешательства. Он понял, что ожидал увидеть некие несомненные признаки упадка, но не обнаружил их… Пока!
Некоторое время он и Марион-А ели в молчании. Потом, когда они дошли до кофе, Маркхэм заметил как бы невзначай:
— Тот старик, что встретился в Хэмпстеде, довольно странный.
— Он не похож на условно приспособленного, — ответила Марион-А.
— У меня создалось впечатление, что он интересуется каким-то странным религиозным культом, — продолжал Маркхэм. — Таких людей много?
В душе он очень хотел знать, не слишком ли драматизировал свое положение Проф. Хиггенс, когда предупреждал Маркхэма, чтобы он ничего не говорил Марион-А. Его так и подмывало сообщить, что Проф. — Беглец, и посмотреть на ее реакцию. Однако он промолчал. Конечно, Проф. Хиггенс мог преувеличивать опасность, но мог ведь и не преувеличивать. Разумнее было выждать, пока все не прояснится.
Тем не менее, предположив, что большая часть сказанного Проф. Хиггенсом правда, можно было ожидать, что Марион-А проявит интерес, но она не вспоминала об инциденте, пока он сам не заговорил об этом.
— Существует много различных религиозных братств, — объяснила Марион-А. — Обычно они преследуют скорее общественные, чем религиозные цели. В Сити сейчас в моде различные формы Индийского Мистицизма, но наибольшей популярностью пользуется «Три-С».
— Что это — «Три-С»?
— Сообщество Сексуальных Символистов.
— Звучит захватывающе, — заметил он.
— Я думаю, да, — сказала Марион-А. — Для человеческих существ, конечно. — Она улыбнулась своей неподвижной улыбкой.
— Тот человек в Хэмпстеде, — продолжал Маркхэм, — кажется, предпочитает что-то вроде солнцепоклонников.
— Именно так, сэр, — спокойно сказала Марион-А. — Я пришла к заключению, что он Беглец.
— А что это такое? — Маркхэм был настолько потрясен, что вряд ли его удивление прозвучало убедительно.
— Плохо приспособленный человек, который противопоставляет себя существующему эталону поведения и который поэтому несчастлив и настолько не коммуникативен, что отказывается от помощи, включая и психиатрическую. Имя такого человека исключается из Индекса, и он лишается всех социальных привилегий до тех пор, пока не согласится принять помощь.
— Его могут заставить?
— Нет, сэр. Пока он не совершит преступление.
— Но если его имя убирается из Индекса, он, вероятно, теряет все свои деньги и все остальное. Ему приходится воровать, чтобы жить.
— Да, сэр. И тогда его по закону можно принудить пройти курс лечения, когда он будет пойман или же сдастся сам.
— Милая, надежная система, — отметил Маркхэм. — А многих Беглецов удается поймать?
— Большинство сдаются сами, — ответила она. — Лишение социальных привилегий действует деморализующе. К тому же курс лечения в этом случае не столь суров, ведь если человек сдался добровольно, он психологически стремится к сотрудничеству.
Помолчав, Маркхэм спросил:
— А кто же решает, чьи имена должны быть исключены из Индекса и как поступать с Беглецами? И кто несет за это ответственность?
— Это одна из функций Психопропа, сэр: Департамента Психологической Пропаганды.
Он мрачно засмеялся:
— Это, наверное, единственный правительственный департамент, чей штат целиком состоит из людей.
— Нет, сэр, — ответила Марион-А. — Психопроп организован и управляется исключительно андроидами.
— Иисус Христос! — Маркхэм был потрясен. — Неужели никто не руководит их деятельностью, я имею в виду — никто из людей?
— Они подчиняются непосредственно президенту Лондонской Республики.
— Понимаю… А как много женщин становится Беглецами?
— Не много, сэр. Психические неврозы у женщин встречаются значительно реже, чем у мужчин.
Он медленно пил кофе, обдумывая то, что сказала Марион-А. Заговорил снова он только через несколько минут:
— Предположим, я знал бы, что человек, которого я встретил в Хэмпстеде, — Беглец, что я должен был бы сделать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});